Орден для Поводыря - Страница 23

Уточнил, что одну аркебузу оставлю себе. Никто не возражал. Всей честной компанией пошли выбирать. Конечно, не сразу. Купцы показались Баркову отвратительно трезвыми, а Безсонову очень захотелось выпить с Гилевым за победу. Подозреваю, ему все равно было с кем и за что пить. Три или четыре малюсеньких рюмочки не оказали никакого влияния на богатыря, и он этим обстоятельством был всерьез опечален.

— Иди, Василий, выпей со мной, — приказал он купцу. — За нашу славную баталию, и за господ Андрея Густавочича и Германа Густавочича.

Судя по неловкому языку, сотник все-таки недооценил коварство хлебного вина. А заодно, здорово повеселил нас с Принтцем.

Шустрый Хабаров метнулся к импровизированному столу, и набулькал "лекарства". Серебряные походные стаканчики инородца совершенно не впечатлили, и, ничтоже сумняшеся, он выбрал оловянные солдатские кружки. Безсонов даже крякнул в знак согласия.

Солдаты так и стояли, рты пораскрывав, возле относительно аккуратно сложенных пищалей. Причем, даже пытались принять стойку "смирно". И все потому, что с другой стороны кучи, порозовев от смущения, вытянулся, пожирающий глазами капитана, фельдфебель Цам. А вот сам Принтц на иудейского унтера никакого внимания не обращал.

— Взгляните, Герман Густавович, вот на этот экземпляр, — тыкал кончиком дареных ножен, Андрей Густавович. — Чудная! Не побоюсь этого слова – чудесная схема спускового устройства. Насколько же прихотливо должен действовать разум неведомого китайского мастера, выдумавшего этакую… гм… бесполезную бессмыслицу.

— Зато каков ствол! — уже догадываясь причине заинтересованности томского фельдфебеля, не мог не заметить я. — Это же настоящая ручная пушка! Вы лишь представьте, любезный Андрей Густавович, сколь много в этакую-то мортирку можно пуль шомполом забить!

Я отгадал. Щеки Цама побагровели, а глаза стали из просто грустных – несчастными.

— Тем не менее, ваше превосходительство, сколько же труда было вложено в украшение этого сомнительной военной ценности приспособления. Полагаю, приобретение сей аркебузы в коллекцию, спасет не одну жизнь. Избави вас, уважаемый Герман Густавович, от попыток выстрелить из этого…

— Ваше благородие, — вклинившись в паузу, пропищал провинившийся унтер-офицер. — Господин штабс-капитан…

Мимо пробежал Артемка с новой порцией жареного мяса. А за ним, дергая казачка за рукав и рассержено шипя – отец Павел. И видимо что-то очень уж интересное священник пытался втолковать отмахивающемуся от приставаний Артемке, что в их разговор немедленно ввязался врач.

— Ну, за фузею-то грех не выпить! — зычно объявил Безсонов, запихивая подмышку выбранный мной экземпляр. — Фадейка, ирод! Где ты там? Господа пищаль выбрать изволили, а ты вина не разлил ищще? А ну как передумают батюшки наши начальники на твое невежество глядючи!?

— Чичас, чичас, — засуетился Хабаров.

Между тем, иеромонах оставил в покое моего денщика и направился прямиком к Цаму. К моему удивлению, за ним последовал и Барков.

Пока низкорослый купец разливал, явились мужички. Собрали разложенные на траве ружья и потащили упаковывать добычу для перевозки.

— Василий Алексеевич, — позвал Гилева Принтц. — Поделитесь соображениями. Вам это железо для каких целей понадобилось?

— Так для торговых, ваше благородие, — оскалил зубы прирожденный первопроходец. — Туземные калмыки жену готовы продать за самую плохонькую фузею. Так что знатный торг у нас выйдет!

— Избави Боже, — шутливо перекрестился капитан. — Под страхом смертной казни не решился бы огонь весть из этого… Только и пользы, если в качестве экспоната в музеум.

— Ура! — с чего-то воодушевился сильно охмелевший сотник, поднимая свою кружку.

Выпили. Лук кончился, и как всегда – когда именно его и захотелось. Правда, мяса на бочке было уже так много, что куски валились на землю.

Отец Павел и у томского фельдфебеля своего не добился. Стоял там, огорченно и растерянно хлопая ресницами над небесно-голубыми глазами, и не знал, кого еще побеспокоить. Да на пьяненьких нас посматривал укоризненно.

— Андрей Густавович, а чего это солдаты тут столбами выстроились? — наконец решился я удовлетворить свое любопытство.

— Солдаты? — деланно удивился капитан. — Где же вы, ваше превосходительство, здесь солдат видите?

— А эти? В мундирах…

— Только что, в мундирах, — поморщился жестокий командир. — Еще могут ямы рыть. Или тяжести носить. А вот служить… Разве солдат Русской Императорской армии может по горсти пуль в ружье шомполом забить? Так что…

— Да полноте вам, — вступился я за молодых евреев. — И на старуху бывает проруха. Назначили бы им урок, а унтер и исполнит… Пока же, в дозор их, что ли, отправить…

— Кого-то еще ожидаем? — блеснул глазами Принтц.

— Ну… О циньской крепости все размышляю…

— Разумно, — мгновенно понял суть проблемы разведчик. — Цам? Слышал распоряжение господина генерал-майора? Исполнять! Об уроке этим… криворуким, после поговорим.

— Точно так, ваше благородие! — обрадовался фельдфебель. — Спасибо, ваше превосходительство!

— Отличным офицером мог бы стать, — поморщился Принтц. — В бою голову не теряет, и разумом не обижен. Жаль – иудей. Ему бы учиться…

— Составьте список отличившихся, — посоветовал я. — Постараюсь представить к наградам. Быть может кавалеру будет позволено…

— Непременно, — улыбнулся офицер. — И в своем докладе особо отмечу. Эй, доктор! Что там у вас?